Полицейская операция и стихийное возмущение
О событиях, которые произошли в Таллинне 26 и 27 апреля минувшего года и получили неофициальное название «бронзовой ночи», спорят до сих пор – что это было? Стихийный человеческий протест против переноса монумента Солдата с Тынисмяги? Организованная провокация? Попытка бунта? Версий по-прежнему много, хотя существует официальная точка зрения, обнародованная 30 января нынешнего года генеральным директором полиции Райво Аэгом, который в целом признал, что массовые беспорядки в столице не были все же спланированы заранее, но носили характер стихийного возмущения, и что предварительно проделанный анализ рисков ситуации был «слишком оптимистичным» (см. «Апрель под лупой полиции», «МЭ» от 31 января 2008 г.) Согласно официальной справке Пыхьяской префектуры полиции, полицейская операция с секретным планом осуществления началась 23 апреля 2007 года в 21.00 и закончилась 11 мая в 14.00. План действий операции засекречен пока до 22 апреля 2012 года, то есть на пять лет – а потом видно будет, рассекретят ли его, или наложат вето еще на годы.
Что это было
26 и 27 апреля раскололи население страны гораздо глубже, чем это принято утверждать в официальных выступлениях некоторых политиков и государственных деятелей, но что постоянно подтверждают социологические исследования. Спустя год для большинства эстонской части общества эти события эмоционально связаны, в основном, с последствиями противостояния на Тынисмяги – уличными волнениями, битьем стекол, грабежом киосков и магазинов, а для большинства русскоязычной его части эти дни связаны с ощущением глубокого оскорбления гражданского чувства и протестом, который правительство страны не пожелало услышать.
Надо ли напоминать, что после того, как премьер-министр Андрус Ансип после 9 мая 2006 года (когда у монумента на Тынисмяги произошла стычка между собравшимися там почтить память жертв войны и соратниками Калева Ребане) объявил, что памятник следует перенести с Тынисмяги, люди стали ежедневно приносить к Солдату живые цветы, чтобы показать значение этого монумента для сотен тысяч законопослушных и лояльных граждан Эстонии, неграждан Эстонии и подданных других стран, постоянно проживающих в Эстонии. Надо ли напоминать, что после этого тот же премьер неустанно напоминал, что власти Эстонии будут вести себя по отношению к Бронзовому солдату в соответствии с законом и не будет никаких секретных акций в ночное время и подъемных кранов. Надо ли напоминать, что эстонская часть общества почему-то стала именовать Солдата «Алешей», хотя никогда раньше такого не наблюдалось, и точнее было бы дать этому творению скульптора Энна Рооса имя эстонского парня — Кристьяна или Велло, послуживших, по воспоминаниям, ему моделью.
Язык цветов никто не услышал. Язык битых стекол услышали все. И живут в общественном сознании два разных образа и две разные эмоциональные памяти об этих событиях. На эстонской половине эти события по-прежнему воспринимаются как Vene mдss («Русский бунт», так назывался документальный фильм, сделанный телевизионным Kanal 2), совершенный Tundmatu vene pдtt («Неизвестный русский подонок» — так называлась редакционная, без подписи, статья в газете Postimees. Интересно, что для названия фильма выбран термин mдss, каким до этого именовали только тюремный бунт заключенных). На другой — это оскорбление и надругательство над памятью и над волеизъявлением четверти населения страны. Такие разные ощущения во многом закреплены в людском сознании средствами массовой информации.
Апрельским событиям в Таллинне посвящены как минимум три телевизионных фильма (один из них подготовлен Эстонским телевидением по просьбе эстонских бизнесменов для демонстрации своим российским партнерам), масса статей и социологических исследований, Центр информации по правам человека выпустил сборник «Бронзовый солдат. Апрельский кризис» на трех языках — английском, русском и эстонском, зафиксированы хронологический обзор так называемой «войны памятников» (монумент в Лихула и Бронзовый солдат) и юридические аспекты апрельских беспорядков в Таллинне. Проходят и редкие «круглые столы» и семинары, где предпринимаются попытки разобраться в причинах, приведших к этим событиям, и их следствиях. Но следует констатировать, что настоящего «разбора полетов» так и не произошло, как не создано и площадок для постоянного диалога и обмена мнениями между представителями обеих диаспор — «Гражданский мир» лишь исключение. Зато стало модно говорить о двух разных информационных полях, в которых живут эстонскоязычная и русскоязычная части общества.
И вновь практически отсутствует стремление к диалогу и взаимопониманию, вердикт выносится один и тот же: русскоязычная часть населения должна получать информацию из эстонскоязычных источников и доверять ей. А это две абсолютно разные вещи – информацию из эстонских газет, радио и телевидения мы получаем. Но вот с доверием к этой информации дело обстоит гораздо более сложно, особенно когда речь идет об оценке отношений двух общин и об отношении к России.
Подсчитали – прослезились
Предварительными итогами разбирательства последствий апрельских событий можно считать состояние дел, зафиксированное в официальных ответах канцлера юстиции, прокуратуры и Департамента полиции.
У Пыхьяской прокуратуры изначально было 427 подозреваемых, у Вируской – 43. Тем не менее в суд были направлены дела только в отношении соответственно 86 и 30 человек. Суд уже принял решение в отношении 106 обвиняемых: шестеро приговорены к реальным срокам заключения, 13 человек – к частично реальному заключению, 56 человек получили условный срок, а 33 были приговорены к уголовному штрафу.
Кроме того, в эти тревожные дни полиция активно возбуждала производство по проступкам (незначительным правонарушениям): за действия против общественного спокойствия (161 дело), за невыполнение распоряжений представителя власти (61), за нарушение Закона об алкоголе (342). 4 человека – Дмитрий Линтер, Димитрий Кленский, Максим Рева и Марк Сирык – находятся под судом по обвинению в организации беспорядков, причем прокурор Лаура Вайк, которая представляла обвинение, в течение процесса была срочно заменена. По данным Центра информации по правам человека, около десяти человек в связи с полицейским произволом, допущенным по отношению к ним 26 и 27 апреля, уже обратились в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
Ни одного расследования о превышении власти полицией в апреле минувшего года не проводилось, ни одного дела против полицейских, жестоко обходившихся с заключенными в печально знаменитом терминале D, не возбуждено. Это при том, что 52 человека подали канцлеру юстиции соответствующие заявления о полицейском произволе и нарушении основных прав и свобод во время апрельских событий, а канцлер переслал большинство этих заявлений в прокуратуру.
В ответе канцлера юстиции, полученном нашей газетой, обращает на себя внимание следующий вывод: не вполне ясно, на основании каких правовых актов сотни людей задерживались 26 и 27 апреля. Почему в местах задержания для связывания рук использовались пластические стяжки, что не позволяло людям пить и пользоваться туалетом? Как случилось, что полицейские не имели на форменной одежде табличек с именами? Канцлер направил министру внутренних дел меморандум с предложением ввести в законодательные акты соответствующие поправки. Именно эти поправки, позволяющие все эти действия, плюс использование электрошокеров и прочих добавлений, и обсуждаются сейчас в Рийгикогу, что вызывает протест даже в эстонской печати – в конце концов, где гарантия, что электрошокеры будут использоваться только против недовольных русских?
Несмотря на оптимистические заявления официальных властей о том, что вся заграница поддерживает решительные действия эстонской полиции по пресечению беспорядков в апреле минувшего года, даже в отчете американского Госдепа о правах человека в Эстонии упомянута проблема излишней жестокости эстонской полиции. Комитет ООН против пыток в ноябре прошлого года четко заявил, что Эстония должна «быстро, тщательно и непредвзято расследовать случаи жестокости и излишнего использования силы сотрудниками правоохранительных органов и отдать виновных под суд». Эстонии было также рекомендовано принять проект Кодекса этического поведения полиции.
Так что окончательные итоги «полицейской операции с секретным планом ее осуществления» еще подводить рано. Как сказал социолог Юхан Кивиряхк (кстати, первым заметивший, что правительству удалось умело поменять местами причину со следствием: мол, русские начали бунтовать не потому, что убрали памятник, а памятник убрали потому, что начались волнения), единственным полезным следствием апрельских событий стало то, что проблемы взаимоотношений двух общин стали все-таки предметом для обсуждения...
Хочется надеяться, что общая точка зрения на эти события все-таки будет выработана, иначе то, что вызвало гнев и боль сотен тысяч человек, так и останется просто полицейской операцией с секретным планом ее осуществления.
Этэри КЕКЕЛИДЗЕ
www.moles.ee
26 и 27 апреля раскололи население страны гораздо глубже, чем это принято утверждать в официальных выступлениях некоторых политиков и государственных деятелей, но что постоянно подтверждают социологические исследования. Спустя год для большинства эстонской части общества эти события эмоционально связаны, в основном, с последствиями противостояния на Тынисмяги – уличными волнениями, битьем стекол, грабежом киосков и магазинов, а для большинства русскоязычной его части эти дни связаны с ощущением глубокого оскорбления гражданского чувства и протестом, который правительство страны не пожелало услышать.
Надо ли напоминать, что после того, как премьер-министр Андрус Ансип после 9 мая 2006 года (когда у монумента на Тынисмяги произошла стычка между собравшимися там почтить память жертв войны и соратниками Калева Ребане) объявил, что памятник следует перенести с Тынисмяги, люди стали ежедневно приносить к Солдату живые цветы, чтобы показать значение этого монумента для сотен тысяч законопослушных и лояльных граждан Эстонии, неграждан Эстонии и подданных других стран, постоянно проживающих в Эстонии. Надо ли напоминать, что после этого тот же премьер неустанно напоминал, что власти Эстонии будут вести себя по отношению к Бронзовому солдату в соответствии с законом и не будет никаких секретных акций в ночное время и подъемных кранов. Надо ли напоминать, что эстонская часть общества почему-то стала именовать Солдата «Алешей», хотя никогда раньше такого не наблюдалось, и точнее было бы дать этому творению скульптора Энна Рооса имя эстонского парня — Кристьяна или Велло, послуживших, по воспоминаниям, ему моделью.
Язык цветов никто не услышал. Язык битых стекол услышали все. И живут в общественном сознании два разных образа и две разные эмоциональные памяти об этих событиях. На эстонской половине эти события по-прежнему воспринимаются как Vene mдss («Русский бунт», так назывался документальный фильм, сделанный телевизионным Kanal 2), совершенный Tundmatu vene pдtt («Неизвестный русский подонок» — так называлась редакционная, без подписи, статья в газете Postimees. Интересно, что для названия фильма выбран термин mдss, каким до этого именовали только тюремный бунт заключенных). На другой — это оскорбление и надругательство над памятью и над волеизъявлением четверти населения страны. Такие разные ощущения во многом закреплены в людском сознании средствами массовой информации.
Апрельским событиям в Таллинне посвящены как минимум три телевизионных фильма (один из них подготовлен Эстонским телевидением по просьбе эстонских бизнесменов для демонстрации своим российским партнерам), масса статей и социологических исследований, Центр информации по правам человека выпустил сборник «Бронзовый солдат. Апрельский кризис» на трех языках — английском, русском и эстонском, зафиксированы хронологический обзор так называемой «войны памятников» (монумент в Лихула и Бронзовый солдат) и юридические аспекты апрельских беспорядков в Таллинне. Проходят и редкие «круглые столы» и семинары, где предпринимаются попытки разобраться в причинах, приведших к этим событиям, и их следствиях. Но следует констатировать, что настоящего «разбора полетов» так и не произошло, как не создано и площадок для постоянного диалога и обмена мнениями между представителями обеих диаспор — «Гражданский мир» лишь исключение. Зато стало модно говорить о двух разных информационных полях, в которых живут эстонскоязычная и русскоязычная части общества.
И вновь практически отсутствует стремление к диалогу и взаимопониманию, вердикт выносится один и тот же: русскоязычная часть населения должна получать информацию из эстонскоязычных источников и доверять ей. А это две абсолютно разные вещи – информацию из эстонских газет, радио и телевидения мы получаем. Но вот с доверием к этой информации дело обстоит гораздо более сложно, особенно когда речь идет об оценке отношений двух общин и об отношении к России.
Подсчитали – прослезились
Предварительными итогами разбирательства последствий апрельских событий можно считать состояние дел, зафиксированное в официальных ответах канцлера юстиции, прокуратуры и Департамента полиции.
У Пыхьяской прокуратуры изначально было 427 подозреваемых, у Вируской – 43. Тем не менее в суд были направлены дела только в отношении соответственно 86 и 30 человек. Суд уже принял решение в отношении 106 обвиняемых: шестеро приговорены к реальным срокам заключения, 13 человек – к частично реальному заключению, 56 человек получили условный срок, а 33 были приговорены к уголовному штрафу.
Кроме того, в эти тревожные дни полиция активно возбуждала производство по проступкам (незначительным правонарушениям): за действия против общественного спокойствия (161 дело), за невыполнение распоряжений представителя власти (61), за нарушение Закона об алкоголе (342). 4 человека – Дмитрий Линтер, Димитрий Кленский, Максим Рева и Марк Сирык – находятся под судом по обвинению в организации беспорядков, причем прокурор Лаура Вайк, которая представляла обвинение, в течение процесса была срочно заменена. По данным Центра информации по правам человека, около десяти человек в связи с полицейским произволом, допущенным по отношению к ним 26 и 27 апреля, уже обратились в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
Ни одного расследования о превышении власти полицией в апреле минувшего года не проводилось, ни одного дела против полицейских, жестоко обходившихся с заключенными в печально знаменитом терминале D, не возбуждено. Это при том, что 52 человека подали канцлеру юстиции соответствующие заявления о полицейском произволе и нарушении основных прав и свобод во время апрельских событий, а канцлер переслал большинство этих заявлений в прокуратуру.
В ответе канцлера юстиции, полученном нашей газетой, обращает на себя внимание следующий вывод: не вполне ясно, на основании каких правовых актов сотни людей задерживались 26 и 27 апреля. Почему в местах задержания для связывания рук использовались пластические стяжки, что не позволяло людям пить и пользоваться туалетом? Как случилось, что полицейские не имели на форменной одежде табличек с именами? Канцлер направил министру внутренних дел меморандум с предложением ввести в законодательные акты соответствующие поправки. Именно эти поправки, позволяющие все эти действия, плюс использование электрошокеров и прочих добавлений, и обсуждаются сейчас в Рийгикогу, что вызывает протест даже в эстонской печати – в конце концов, где гарантия, что электрошокеры будут использоваться только против недовольных русских?
Несмотря на оптимистические заявления официальных властей о том, что вся заграница поддерживает решительные действия эстонской полиции по пресечению беспорядков в апреле минувшего года, даже в отчете американского Госдепа о правах человека в Эстонии упомянута проблема излишней жестокости эстонской полиции. Комитет ООН против пыток в ноябре прошлого года четко заявил, что Эстония должна «быстро, тщательно и непредвзято расследовать случаи жестокости и излишнего использования силы сотрудниками правоохранительных органов и отдать виновных под суд». Эстонии было также рекомендовано принять проект Кодекса этического поведения полиции.
Так что окончательные итоги «полицейской операции с секретным планом ее осуществления» еще подводить рано. Как сказал социолог Юхан Кивиряхк (кстати, первым заметивший, что правительству удалось умело поменять местами причину со следствием: мол, русские начали бунтовать не потому, что убрали памятник, а памятник убрали потому, что начались волнения), единственным полезным следствием апрельских событий стало то, что проблемы взаимоотношений двух общин стали все-таки предметом для обсуждения...
Хочется надеяться, что общая точка зрения на эти события все-таки будет выработана, иначе то, что вызвало гнев и боль сотен тысяч человек, так и останется просто полицейской операцией с секретным планом ее осуществления.
Этэри КЕКЕЛИДЗЕ
www.moles.ee
Прямая ссылка Добавил: Vitaly 27.04.2008 20:57
После серии серьезных инцидентов съемки фильма о Джеймсе Бонде приостановлены | Политолог: не понятно, почему для некоторых "Солдат" был так важен...