Сторонники независимости края утверждают, что повторение этой ситуации сегодня невозможно, потому что, во-первых, полномочия миротворцев были расширены, а во-вторых, теперь властям Косово придется самим нести ответственность за происходящее на их территории. Но вопрос, как спасать культурные ценности в горячих точках, по-прежнему остро стоит перед миром. «ДД» обратился с ними к человеку, который не раз бывал в Косово, а мировую известность приобрел, благодаря организованной им в Ираке уникальной операции по возвращению почти 6000 экспонатов в разграблявшийся годами Национальный музей. Этого скромного сотрудника американской прокуратуры с выправкой военного зовут Мэттью Богданос.

– Как же вам удалось спасти Национальный музей Ирака?

– В апреле 2003 года я был в Ираке в качестве командира подразделения американской морской пехоты. И я был потрясен, как и весь остальной мир, когда услышал, что случилось с Национальным музеем, что бесценные культурные сокровища были разграблены. И я тут же решил, что и закон, и совесть обязывают нас что-то немедленно предпринять. Я начал расследование и быстро выяснил, что разграбление иракского музея началось в 1990 году слугами режима. Когда осознал масштабы содеянного, я понял, что искать экспонаты нужно по всей стране. Мы положились на иракцев, и в первые семь месяцев поисков почти две тысячи разных людей вернули вещи, украденные в силу двух тысяч различных причин.

Одной из самых эффективных мер было просто ходить по улицам, заходить в каждую мечеть, в каждую чайхану и разговаривать. Я, простите меня, не люблю чай, я кофеман, но я принимал каждую чашку, которую мне предлагали, – а иногда получалось до полудюжины в день! – и сидел, и разговаривал с людьми. И что действительно начинало заботить людей в конце нашей беседы – это то, как вернуть в музей их культурное наследие. И благодаря собранной таким образом информации мы смогли найти еще 3500 похищенных древностей. Большая часть этой работы никогда не была бы проделана без помощи иракцев и без проявленного ими мужества.

– Вам повезло, что иракцы в данном случае были на вашей стороне. А что делать, когда разрушение памятников одного народа, одной культуры является самоцелью для другого народа или режима, как это было, скажем, в бывшей Югославии? Или другой пример: весь мир с ужасом наблюдал, как талибы разрушали в Афганистане гигантские древние статуи Будды, но никто не смог им помешать.

– Вы задаете трудные вопросы. Была ли у остального мира реальная власть вмешаться и остановить талибан в границах территориального суверенитета? И если да, то кто должен был это делать? Готов ли ЕС или кто-то еще начать войну ради защиты культурного наследия? У меня нет ответа на этот вопрос. Но ответ нужно искать.

Главное – начинать действовать, когда конфликт уже разгорелся, поздно. Во-первых, людей нужно воспитывать в уважении к культурному наследию во всех формах, ведь иногда это статуя, иногда картина, иногда посмертная маска, а иногда песня. В Сербии и Хорватии, например, есть певцы, изучая творчество которых, ученые осознали, как писались «Илиада» и «Одиссея» за три тысячи лет до этого. Потому что они убедились, что люди действительно способны запоминать тысячи строк. Задача специалистов в области образования и связей с общественностью – заставить людей понять, что у них больше общего, чем они привыкли думать. Я опять приведу в пример иракских суннитов и шиитов. У них много вопросов, по которым они не способны прийти к согласию. Но в Ираке значительная часть культурного наследия старше, чем раскол между суннитами и шиитами, и от этого оно не перестает быть иракским. Мы смогли показать иракцам, что, например, Авраам является патриархом для христиан, иудеев и мусульман, но он родился в Ираке. При этом он не принадлежит ни христианам, ни иудеям, ни исламу, он принадлежит Вселенной. И когда сунниты и шииты поняли это – они предложили нам помощь. Может ли это понимание прийти за одну ночь? Нет! За одно поколение? Нет! Но когда-то же надо начинать!

Во-вторых, у вас должен быть план на случай конфликта, уличных беспорядков, природной катастрофы. План должен включать в себя всех: правительство, неправительственные организации, ЮНЕСКО, ООН, НАТО, ЕС, ОБСЕ, чтобы каждая организация дала бы свои экспертные оценки.

Вот вы знаете, где находится каждое из принадлежащих вашей стране произведений искусства? Или то, насколько ценен вот тот памятник на той стороне улицы? Надо ли его защищать от наводнения? А от уличных беспорядков? Как его защищать? Кто это будет делать? И даже если вы знаете все это, возникает вопрос, хватит ли вам ресурсов? Допустим, у вас 50 памятников культуры и всего 40 полицейских. Что спасать в первую, а что в последнюю очередь? И готовы ли вы смириться с тем, что то, что надо защищать в последнюю очередь, может быть полностью разрушено? Это ужасный выбор, но его необходимо сделать еще до того, как грянет гром.

Я приехал в Эстонию, потому что Эстония сделала одну хорошую вещь – она заключила соглашение о сотрудничестве между Министерством образования и Министерством культуры. Нам необходима совместная работа этих двух структур.

– Часто приходится читать о случаях, когда сами миротворцы по незнанию провоцируют конфликт на культурной или религиозной почве.

– Нам нужно учиться, учиться и еще раз учиться. Учиться перед каждой миротворческой операцией, под чьей бы эгидой она ни проходила. Точно так же, как владению оружием, разведдеятельности, патрулированию, нужно учить миротворцев понимать культурные особенности региона, куда их собираются отправить. Хотя бы для того, чтобы натолкнувшись на памятник культуры, они смогли бы его узнать. Когда я в первый раз попал на археологические раскопки в Ираке, я увидел три камня, лежащие на земле. И я ничего такого в них не увидел, пока женщина, которая присматривала за местом раскопок, не сказала мне, что это – остатки древней стены. Я ответил: «Да бросьте! Это просто три камня». Но она возразила: «Нет, нет-нет – это стена, которой уже две тысячи лет!»

И второй момент: я понимаю, насколько ценно культурное наследие в Ираке или в Косово, но кто осмелится сказать, что защищать произведения искусства важнее, чем останавливать уличные беспорядки, чем бороться с наркотрафиком, с терроризмом, с торговлей людьми, чем просто стараться остаться в живых? Как государство вы должны решить, какие сферы подготовки для ваших военных являются наиболее важными.

Справка «ДД»
Мэттью Богданос с 1988 года работал помощником прокурора в Нью-Йорке. Магистр классической филологии. Полковник морской пехоты в резерве. Служил в качестве резервиста в Южной Корее, Литве, Казахстане, Узбекистане и Косово. В 2001 году вернулся на действительную службу и был послан в Афганистан, где получил Бронзовую звезду за борьбу с Аль-Каидой. После этого служил в Сомали и в Ираке. Является автором книги «Багдадский вор», которая скоро должна выйти и на русском языке. Авторские сборы от книги поступают на восстановление Национального музея Ирака.

Фото: AGF

Евгения Гаранжа

jevgenia@dzd.ee

www.dzd.ee