«Рок в Союзе» — та самая книга, о которой в конце 1980-х, сразу после ее выхода в Великобритании (именно там Троицкий предпочел издать первую книгу о русском роке), уже ходили легенды. Оригинальное название литературного труда Артемия Троицкого, датируемого 1987 годом, — «Назад в СССР» (Back In The USSR). Впоследствии книга была переиздана в нескольких странах, а в начале 1991 года вышла в СССР под названием «Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е…». Годом раньше московское издательство «Книга» подарило поклонникам отечественного рока энциклопедию «Рок-музыка в СССР», составителем которой опять же значился товарищ Троицкий. За ней последовала «Тусовка. Что случилось с советским андеграундом?», опять же выпущенная в Великобритании, затем в Италии и Голландии. Однако на русский язык это издание так и не перевели. А вместе с переизданием Back on the USSR в прошлом году свет увидела книга «Последний русский диверсант».



Жесткая оранжевая обложка с изображением серпа и головки гитарного грифа вместо молота, большими буквами выведено название Back in the USSR. Книга как будто приглашает совершить путешествие во времени, оказаться на миг в тесной прокуренной кухне в компании лучших друзей, журчащего магнитофона и затертых бобин.

Интервью назначено на половину второго. На дворе — воскресенье. Вечером — тусовка в Von Krahli. Артемий Троицкий удобно устроился в большом красном кожаном кресле в холле гостиницы «Виру». Вокруг суетятся репортеры, фотографы, операторы телевидения. Интерес к столь неординарной персоне огромен, даже среди эстонской прессы. Много лестных слов было написано Троицким в книге «Рок в Союзе» относительно балтийских коллективов и местной рок-тусовки, но дело даже не в этом — под влияние харизмы мэтра попали все, кто находился поблизости. Люди за соседними столиками, в основном туристы, с удивлением и любопытством наблюдают за происходящим.

— Артемий Кивович, как вам пришла идея переиздать «Рок в Союзе»?

— Идея пришла не мне, а издательству. Знаете, я вообще ленивый и вальяжный тип, дай мне волю, я бы вообще ничего не делал и чувствовал бы себя спокойно. Издательство «Амфора», которое по праву считается номером 1 в сфере музыкальной литературы, предложило мне заняться моим творческим наследием, о котором я вообще забыл. «Рок в Союзе», кстати говоря, — первая ласточка: вот-вот появится сборник моих статей под названием «Гремучие скелеты в шкафу». Первый том, посвященный западной музыке, будет издан в конце февраля, а второй — соответственно о российской и советской музыке — выйдет в марте. Это такие юношеские сочинения 1970-1980 годов. Уже есть план вновь вспомнить «Поп-лексикон» (оригинальное издание 1990 года. — Прим. автора). До «Тусовки» руки пока не доходят, хотя это моя любимая книга. Просто она достаточно объемная, написана на английском языке, и ее нужно переводить и серьезно доделывать. Некий толчок в моем сознании уже произошел, так что рано или поздно займусь и ею.

— Ваша журналистская карьера началась с битловского «Сержанта Пеппера», так же как для многих с этой пластинки началось увлечение роком. Как удалось достать альбом в 1967 году?

— Я тогда жил в Праге. Учился в школе при советском посольстве. Ситуация в Чехословакии была гораздо более либеральной и информационно насыщенной, чем в СССР. Плюс к тому в классе было много иностранцев. В Советском Союзе, чтоб достать такую пластинку, надо было прикладывать гораздо больше усилий и тратить гораздо больше денег, сопоставимых с месячной зарплатой. А в Праге все было проще. Мне захотелось поделиться впечатлениями от поистине великолепного альбома, и я написал небольшую заметку в школьную стенгазету New Diamond. А через год, в нежном возрасте 13 лет я вернулся в Москву и привез с собой информацию. Я тут же стал оператором черного рынка, торговал западными дисками. Но в отличие от большинства я был парнем ушлым, интересовался западными музыкальными журналами, переводил статьи и тексты песен. Так и сложилась моя журналистская история.

— Помните первый живой концерт, на который попали?

— Ой, это было уже так давно. Году эдак в 1965-1966-м. В Праге выступала главная чешская рок-группа того времени, которая называлась Olympic. После шоу я стал регулярно посещать концерты именно в Праге. Возможность оценить то, что творилось на российской сцене, представилась летом 1969 года — тогда я услышал первый концерт в Москве. Попал в мегапопулярный московский «Бит-клуб», где играли две замечательные команды — одна называлась «Тролли», сейчас полностью забыта, а вторая «Оловянные солдатики», существующие в каком-то летаргическо-коматозном состоянии до сих пор. В прошлом году даже диск выпустили, я не удержался, купил.

— Чем публика эстонская отличается от российской?

— На мои мероприятия в Москве обычно приходят взрослые люди, от 30 и больше. Они совершенно не обязательно помнят времена русского рока, но, к примеру, являлись когда-то поклонниками моей передачи «Кафе Обломов», которая шла на НТВ . Им интересно на меня посмотреть. А на пятничной вечеринке в Нарве была в основном молодая публика, и это очень здорово. Я допускаю, что многие и не знали, что я за тип такой, но для них было важно, что я из Москвы и имею отношение к року. Правда, книг разошлось мало. Я думаю, что это просто всеобщее безденежье после новогодних праздников.

— Вопрос, который вам, наверное, задавали тысячу раз, — русский рок жив?

— Да уж, частенько интересуются. Я бы сказал, что русским роком не увлекаюсь и не интересуюсь, но по-прежнему заинтересован современной русской музыкой. К примеру, в прошлом году вышло 4 замечательных альбома наших артистов: в моем рейтинге на первом месте «Юность» «Дельфина», на втором Земфирино «Спасибо», на третьем «Аврора» «Ленинграда» и на четвертом «Амба» «Мумий Тролля». Какие из них можно отнести к року? Скорее всего только «Амбу», остальные вряд ли. А вот до того, что на сцене делают группы «Звери», «Кипелов» или какие-нибудь «Кукрыниксы», одним словом — куча популярных народных бездарностей, мне нет никакого дела. Могу только развести руками. Шильдики типа «рок» или «попса» не имеют значения. Музыкантам они если и нужны, то только для самоидентификации, чтобы определить свою принадлежность к некой тусовке. С точки зрения музыки определить что-то давно невозможно. Последняя пластинка ДДТ гораздо ближе к бардовской песне или к русскому шансону, нежели к року. Хотя Юрий Юлианович рокер, а не какой-нибудь блатной бард. Я на месте журналистов и критиков не стал бы увлекаться стереотипами.

— Изменение стиля для музыканта — это прогиб под индустрию и моду или прогрессирование?

— Все зависит от каждого конкретного случая. В России всегда было и всегда будет множество конъюнктурщиков. Они играли в вокально-инструментальном ансамбле «Здравстуй, песня» или «Поющие сердца», а в середине 1980-х, когда пошла мода на рок, спешно переименовались, к примеру, в «Арию». Среди таких, конечно, бывают талантливые, но это крайняя редкость. Бездарные следуют не за своим вдохновением, а за тем, что лучше продается. При этом есть те, кто меняется сильно и остается верен себе, например, Дэвид Боуи. Сколько раз он представал в новом свете, но никто не посмел заподозрить его в конъюнктуре, потому что он сам определял тот стиль, который создавал. Таким же был Майлз Дэвис, если брать мир джаза. Из той же породы Илья Лагутенко. Альбомы «Мумий Тролля» сильно отличаются: сначала это был нью-уэйв электро-поп, потом пресловутый рокапопс, во многом списанный с брит-попа, затем постмодернистский типа «Похитителей книг». А про «Амбу» я в какой-то рецензии написал, что «Мумий Тролль» записал лучший альбом ДДТ. Мне это все жутко интересно, я хорошо знаю Илью лично и вижу в нем непредсказуемого, авантюрного, а главное — ищущего музыканта.

— Какие компакт-диски лежат у вас в машине?

— Я делаю радиопередачи на радио «Эхо Москвы» и профильтровываю через себя огромное количество новой музыки, просто нет времени на то, чтобы слушать пластинку по нескольку раз. За рулем слушаю только информационное радио, музыка в машине раздражает. Кстати, по дороге из Нарвы немного послушал ваше Русское радио, был в полном шоке. Я считаю, что это просто музыкальный геноцид, слушать и терпеть такое просто нельзя. Помимо радио регулярно знакомлюсь с новой музыкой, работая на своем рекорд-лейбле. Наша самая свежая пластинка, которая мне нравится, — девичий электро-панк под названием «Барто», поющий матерные песни на антиглобалистские и антикорпоративные темы — про «МакДональдс» и Ксению Собчак. Это хорошая группа, и она быстро набирает обороты, хотя, когда я их отыскал, «Барто» никто толком не видел и не слышал.

— Кто может попасть к вам на лейбл?

— Вообще-то в основном мы лицензируем интересную западную музыку, занимаемся русскими архивами. Сейчас, к примеру, выходит полное собрание «Центра». Группы, которые выпускаются у нас, все очень разные, и все меня цепляют. Главное — наличие таланта и оригинальность. Есть проект из Новороссийска под названием «Небесная канцелярия», который играет качественный поп с примесью трип-хопа. Тексты про любовь-морковь, милая музыка. При этом сейчас выпускаем диск Сергея Пахомова. Он успешный художник, импровизатор и старый пьяница. Сочиняет под музыкальный нойз дико смешные параноидальные «телеги». Я уже подумал, что когда начну рекламировать альбом, вместо «рэп по-русски» буду говорить «русский рэп».

— А кто из эстонских коллективов цепляет?

— В Нарве послушал «Авеню». Это симпатичные ребята, таких групп очень много в Москве, так что музыканты вполне могли бы сесть в поезд и сделать тур по московским клубам. У них хорошие тексты и приятная фольк-рок-музыка. Из эстонских групп всегда любил Genialistid, но они, насколько мне известно, распались. Нравятся Vennaskond. Был еще J.M.K.E, но их я последний раз слышал году эдак в 1988-1989-м. Боюсь, что больше про эстонскую сцену не знаю вообще ничего, познания нулевые. В 1970-1980 годах знал здесь всех и ценил здешнюю рок-тусовку.

— Что вы можете посоветовать тем, кто мечтает стать музыкантом?

— Если вы хотите стать музыкантом, вы должны сначала стать собой. Почувствовать свой талант, свое вдохновение и свое желание самовыразиться. Все остальное — дело техники. Репетиции, записи, живые концерты. Что я бы не советовал делать, так это искать продюсеров или когда-либо в жизни даже думать о том, чтобы выступать на позорных мероприятиях типа конкурса Евровидение. Если вы музыкант и ставите цель пролезть на Евровидение, то, боюсь, вы музыкант в кавычках.

Дмитрий БАБИЧЕНКО

www.moles.ee