— Как обстоят дела сейчас?

— Ситуация, скажем прямо, критическая: «Ленинградсланец» находится на грани банкротства. 15 июня нам пришло предписание от Налоговой инспекции, подписанное прокурором города. В соответствии с постановлением, на имущество предприятия был наложен арест.

Но дело, как вы понимаете, не в постановлении, и проблема не замыкается только на «Ленинградсланце». Значимость ее в том, что за угрозой разрушения горнодобывающего предприятия стоит медленное умирание целого города, все сферы деятельности которого так или иначе связаны с шахтами. Речь идет не только о социальной сфере и о вкладе в бюджет области, но и об экологическом факторе. Последний – не пустые слова. После затопления шахт и как следствие загрязнения водоемов и подземных вод в пределах всего Северо-Западного региона, включая Нарвское водохранилище и Чудское озеро, санкции Евросоюза могут оказаться настолько жесткими, что инвестиции, потребующиеся на ликвидацию последствий, окажутся в сто крат больше, чем для продолжения сотрудничества, не говоря уже о том, что на восстановление сланцедобычи нужны просто колоссальные средства.

— По чьей вине возникла проблема?

— Проблема обоюдной виновности. Первая «ласточка» прилетела в этом году: хотя договор с Эстонией по поводу поставок сланца был пролонгирован в октябре минувшего года до 1 апреля 2006 года (т.е до срока отчетов в ЕС), никаких туч над нашими взаимоотношениями не было. Но в феврале мы получили от «Нарвских электростанций» весточку в виде вопроса: поскольку в силу вступил Киотский протокол, как мы собираемся возмещать Эстонии ущерб окружающей среде в связи с выбросами парникового газа от сжигания сланца?

Здесь хочу сделать небольшое отступление: Эстония получила от ЕС квоты по 1990 году, когда она перерабатывала в два раза больше российского сланца, чем в последнее время (свыше 2,5 миллиона тонн в 1990 году и 1,2 миллиона в последние годы). Несмотря на это обстоятельство, Эстония заявила, что в 1990 году было другое государство, и потребовала с нас дополнительные квоты. Но, как бы то ни было, мы сразу обратились во все вышестоящие инстанции и сразу убедились в непонимании со стороны Москвы данного вопроса.

— В чем заключается это непонимание?

— Несмотря на подписание Россией Киотского протокола, на государственном уровне не разработан ни один документ, в соответствии с которым можно было бы рассчитать квоты (хотя в документе, подписанном президентом России Владимиром Путиным, было написано, что Россия просчитала все возможные последствия). Мое мнение таково: утверждение, что все просчитано – политическая декларация, не имеющая под собой реальной базы. Впрочем, это не только мое мнение, наша пресса и не скрывала, что ЕС в обмен на подписание Россией Киотского протокола обещал России помощь при вступлении во Всемирную торговую организацию.

— Иными словами, это была политическая сделка?

— Да! Наша страна помогла ЕС ратифицировать Киотский протокол, который до подписания его Россией ничего из себя не представлял: без России эмиссия стран, участвовавших в протоколе, составляла всего 44% вместо необходимых 55%, после подписания Россией – 61%. Я, честно говоря, не понимаю, зачем Россия участвует в этой авантюре. Не секрет, что крупные страны – Китай, США, Индия – не подписали его, понимая, что Киотский протокол – путы, тормозящие дальнейшее развитие экономики.

— Но ведь говорят, что Киотский протокол был жизненно необходим…

— Все не так. До его ратификации состоялось совещение на уровне Российской Академии наук (РАН). Последняя обратилась к президенту с рекомендацией не ратифицировать протокол, поясняя, что под ним нет никакого научного обоснования (результаты совещания РАН были опубликованы – Авт.). Далее: недавно из круиза вернулось научно-исследовательское судно «Федоров», ученые которого доказали, что заявление Запада о том, что из-за парниковых газов растают ледники Гренландии – миф. Скажу более: экономический советник президента России Андрей Илларионов назвал Киотский протокол авантюрой века и Освенцимом для промышленности. И что в итоге получилось? Советники, рекомендовавшие ратифицировать Владимиру Путину Киотский протокол, поставили Россию в сложное положение: с мая началась торговля квотами, а у нас в стране как не было, так и нет национальной системы учета квот. Словом, Россия оказалась на обочине «киотского процесса», и «Ленсланец» стал первой жертвой этой авантюры, несмотря на заявление правительства о том, что все положительные и негативные последствия просчитаны. Однако 2100 человек остались без работы, а само предприятие оказалось под угрозой гибели.

— Неужели за 2,5 месяца нельзя было пробить брешь в непонимании чиновников государственного уровня?

— В свое время президент России, говоря о чиновниках, отозвался об их безответственности, на мой взгляд, очень мягко. За эти 2,5 месяца мы убедились в полном непонимании ими ситуации. Иначе как понять заявления некоторых чиновников, занимающих самые высокие посты в правительстве Ленобласти и России? Они считают, что ситуация, сложившаяся между «Нарвскими электростанциями» и «Ленсланцем», относится к спорам между хозяйствующими субъектами! Как можно позволить такие высказывания, зная, что «Нарвские электростанции» – собственность Эстонской Республики? Это что же получается: «Ленинградсланец» против Эстонии?

— Куда вы обращались?

— На данный момент – за два с половиной месяца в различные государственные инстанции было отправлено 26 обращений, из них половина президенту и его аппарату, а также в ЕС. Но дело не сдвинулось с мертвой точки. В течение первого месяца мы не теряли оптимизма, но теперь он улетучился. Идет самый настоящий «футбол». От гибели «Ленсланца» никто не выиграет. Мало того, последствия, как я уже говорил, будут самыми ужасающими и затронут не только Сланцы или Ленинградскую область, но докатятся и до Эстонии, и, следовательно, до ЕС.

— А что эстонская сторона?

— С ней взаимопонимание найдено. От Эстонии поступили конкретные предложения временного характера, которые приведут к долгосрочному договору между «Ленсланцем» и «Нарвскими электростанциями». Эстонскую сторону устроила бы компенсация квот в денежном выражении через два-три года, то есть после того, как в России будет разработана и утверждена система распределения и продажи квот. Ну почему сейчас России не подписать это соглашение с Эстонией, учитывая, что, согласно Киотскому протоколу, в течение трех лет 95% квот распределяются бесплатно!

Вопрос по квотам должен быть решен на государственном уровне. И тянуть с этим нельзя. Но… Выяснилось, что в России некому утвердить состав межведомственной комиссии для переговоров с Эстонией. А ведь это – первостепенная задача. В эту комиссию должны входить люди рангом не ниже замминистра, потому что с эстонской стороны ее возглавляет министр экономики.

— Но ведь раньше все это и решалось на государственном уровне?..

— Раньше – да! Вспомните 1992 год… Как только Эстония отделилась от СССР, в Эстонию для урегулирования «энергетических» вопросов отправился премьер-министр Егор Гайдар. В числе прочих вопросов в повестке той встречи стоял и вопрос о «Ленсланце». В 1997 году, когда срок договора, подписанного Гайдаром, истек, Виктор Черномырдин принял постановление правительства РФ, и в Эстонию для решения вопросов «Ленсланца» отправился министр топлива и энергетики Петр Родионов. Кстати, это соглашение до сих пор никто не отменял, просто в силу вступил Киотский протокол. А теперь что? Даже замминистра не отправить! Возможно, кому-то в правительстве РФ очень не нравится, что сланцедобытчики пытаются не только выжить, но и развиваться. Кому-то не нравится, что «Ленсланец» затевает судебные процессы и выигрывает их. Да, мы хотим жить! А кто-кто, вероятно, хочет похоронить сланцевую промышленность в угоду нефте- и газодобыче. «Временщики» в нашем правительстве опьянены эйфорией по поводу запасов газа и нефти, не учитывая, что эти запасы не так велики.

Хочу также заметить, что мы – не конкуренты эстонским горнякам, и Эстония никогда (!), вопреки утверждениям некоторых «специалистов», не знающих, откуда берется молоко и как растет картошка, не покупала сланец у России. (Сланец из России обеспечивает 10% потребностей Балтийской электростанции и обменивается на электроэнергию. — «МЭ».) Мало того, никаких оснований для разрыва договора (приостановления) не было, и эстонская сторона откровенно сказала, что если мы обратимся в суд, то выиграем его. Но мы против судебных тяжб, мы за добрые отношения и за продолжение сотрудничества.

— Какой выход из положения вы видите?

— Я уже говорил: создание комиссии на государственном уровне и выделение денег «Ленсланцу». Люди знают, что нами сделано уже практически все, и понимают безысходность ситуации. 150 горняков уже уволились по собственному желанию, и когда ситуация нормализуется – если это вообще возможно, — работать на шахтах будет уже некому. Останутся одни пенсионеры…



moles.ee