Похмелялись мы долго. Жена настаивала, а Санек находил всякие отмазки, типа, - «ну его нафиг, да подумаешь клюнул, что же его за это жизни лишать?». После третьего стакана, он вообще расплакался, доказывая, что ему птичку жалко. Но как говорится, вода камень точит, а жена была настойчива. Под ее натиском мы и решились.
В это время петух, спокойно клевал во дворе пищу во главе своего гарема. На наш выход, он даже не обратил внимания – а зря, настроены мы были очень серьезно. После дикого Саниного крика – «окружай!», петух поняв, что ноги тут не помогут, подлетел вверх и со всего маха долбанул Саню в темечко. А так как клюв у него был «добрый», то описать Санино рожу я не смогу, но представить ее можно уже по тому факту, что сидящую на крылечке законную вторую половину, сдуло как ветром. Слов не было! Схватившись рукой за голову, Санек бросился за петухом. Тот лихо нырнул в куриный лаз проделанный в стене сарая. В гневе и азарте погони друган просунул в лаз руку, пошарил, и ничего не нащупав, по ходу дела сунул туда голову, видимо стараясь оценить обстановку. То, что высунуть он ее обратно не может, я понял минуты через две. Заскочив в сарай, я увидел довольно веселую картинку. Очумевший петух, теряя сознание сидел на насесте, с ужасом взирая на кричащую голову, которая покрывала его таким матом, что покраснел даже я. Увидев меня, Санек воспрянул духом;
– Отдирай доску Андрюха, а то у меня ухи застряли! – заорал он настойчиво-иступленно.
Пока я бегал за гвоздодером, и объяснял его жене, что у него там застряло, Санек все больше нервничал. Видимо поэтому, стоило мне только отодрать доску, он с криком – «ну хана тебе козел порхатый!» - вырвал у меня из рук гвоздодер и устремился в сарай. Крушил он там все, не заметив в горячке, что петух давно уже пулей вылетел оттуда. С трудом затормозив крыльями и с ужасом оглядываясь назад, он хотел кукарекнуть, но получилось это у него как-то сдавленно-подавленно, типа – ок-ку…еть!
Раздолбив все и вся, Санек успокаиваться не
собирался. Выскочив на улицу и увидев, что петух в целях безопасности заскочил на крышу сарая, он бросил на землю гвоздодер и понесся в дом, откуда через минуту вылетел с ружьем и патронташем. Залегли все, в том числе и я. Скорострельность стрельбы была поистине автоматной, но на попаданиях это не сказывалось. Петух, сделав несколько хитрых маневров, выскочил на огород и устремился к ближайшему перелеску. Санек успевая перезаряжать, ломанулся следом. Вернулся он минут через двадцать, когда у его дома, собралось уже полдеревни, обеспокоенные канонадой.
- Ушел козел, – мрачно поведал Санек, - да и патроны все кончились как раз некстати!
До глубокой ночи, забыв и обо мне и об опохмелке и даже о том, что птичку жалко, не поддаваясь ничьим уговорам Санек просидел в засаде. Вооружившись топором, ружьем и длинной штакетиной он всем своим видом напоминал наших далеких предков для которых дичь была целью существования. Провожая меня он вместо «до свиданья», сказал;
- Когда он вернется, я его падлу – четвертую!