В прошлую пятницу после бессонной ночи я решил посвятить докторский семинар анализу событий в Таллинне. Думаю, что итоги коллективного обсуждения могут представлять интерес и для более широкой публики. Отмечу только, что в предлагаемом тексте, во-первых, опущена семиотическая специфика, а во-вторых, в нем отсутствуют всякие обвинения и морализаторство, нет здесь и каких-либо рекомендаций властям.

Слов осуждения с обеих сторон и так уже прозвучало достаточно. Настало время перевести дух и попытаться понять, что же в действительности произошло.

Имена

Наименование является первичным семиотическим (семиотика — наука о знаковых системах — Ред.) понятием. Если в логике имя является нейтральным обозначением, то с точки зрения семиотики культуры название никогда не является абсолютно нейтральным: имя проистекает не из существа вещи, а наоборот, оно в значительной мере задает интерпретацию объекта. Сага о монументе на Тынисмяги дает в этом смысле немало поучительного материала. В самом деле, что за сооружение это было и каково его правильное название?

В эстонских СМИ чаще всего используется название «Бронзовый солдат», однако встречаются и другие: «Алеша», «истукан» и «сооружение, расположенное в Таллинне по адресу Каарли пст. 13». Примечательно, что они тщательно избегают официального названия, данного в свое время этому памятнику. Сам способ наименования призван вызвать отчуждение (по Брехту): это не наша вещь. При этом все эти названия имеют достаточно сильную эмоциональную окраску. Если «истукан» несет очевидный негативный оттенок, то «Алеша» используется в целях выражения эмпатии или же, напротив, в ироническом смысле.

Обозначения, аналогичные «Бронзовому солдату» использовал Пушкин (Медный всадник, Каменный гость). Явный намек на пушкинскую драму содержало и направленное «Ночным дозором» письмо членам Рийгикогу, в котором были слова: «Каждого депутата-недоумка посетит Бронзовый гость».

Что касается «Алеши», то, согласно советской легенде, такое название носила скульптура, установленная в Берлине в Трептов-парке. Местные русские прежде не называли этим именем памятник на Тынисмяги, «Алеша» стал нововведением последних месяцев, причем название заимствовано у эстонских СМИ.

«Ночной дозор» и другие защитники монумента используют понятие «Памятник воинам-освободителям». Такое название также обладает сильными эмоциональными коннотациями, однако и оно не является исконным.

Неугасимая слава

В советское время в Таллинне, как и во всех крупных советских городах, был свой памятник Неизвестному солдату. Правда, на памятнике были начертаны имена воинов, и в эпоху Карла Вайно неподалеку от троллейбусной остановки были установлены дополнительные мемориальные доски с именами.

Вспоминается еврейский анекдот: «Здесь покоится неизвестный солдат Мойша Рабинович. — Почему же он неизвестный, если известно его имя? — Имя его, конечно, известно, но неизвестно был ли он солдатом».

Непременным атрибутом памятника Неизвестному солдату были т.н. вечный огонь и надпись «Вечная слава героям». Несмотря на то, что советская власть настойчиво демонстрировала свой атеизм, вся эта символика является глубоко религиозной, однако речь идет не о христианской, а о языческой символике. «Неугасимая слава» (гр. kleos aftiton) является одной из древнейших индоевропейских мифологических формул, связанных с погибшими на войне. Огонь служил не просто реализацией метафоры, он был элементом языческого ритуала.

Таким образом, речь идет о скрытом сакральном сооружении, а происходящие вокруг него церемонии несут ореол мистерии. Будь то, например, почетный караул комсомольцев, обычай новобрачных посещать памятник в день бракосочетания, приносить к нему цветы и фотографироваться «на память» или шествия по случаю Дня Победы.

Эти действия связаны с магическими ритуалами, одним из отражений которых является поминальный обряд. В восточно-славянском язычестве этот ритуал носит название «деды» (один из призывов «Ночного дозора» звучал как «защита могил наших дедов»).

Целью подобных ритуалов является поддержание связей между миром живых и мертвых, когда жизнь, смерть, трапеза, страх и радость оказываются неразрывно взаимосвязаны.

Нет ничего удивительного в том, что и эстонская сторона прибегает к сакральной терминологии. Когда бывший министр обороны заявляет: «До тех пор, пока истукан стоит и демонстрирует нам самое отвратительное русское обличье», может сложиться впечатление, что он, как истинный православный, борется с русскими язычниками, нарушившими первую заповедь.

Название «Ночной дозор» заимствовано из одноименного романа Сергея Лукьяненко, на страницах которого силы Света и Тьмы сходятся в бескомпромиссной схватке. О популярности книги свидетельствует уже то обстоятельство, что помимо экранизации по ее мотивом создано несколько ролевых и компьютерных игр. Поначалу деятельность молодежи действительно напоминала ролевую игру. Они — служители Света, ночами выходящие на борьбу с силами Тьмы. Вся атрибутика (свечи, цветы, ленты, сам Дозор) указывает на определенный ритуал.



http://rus.postimees.ee/030507/glavnaja/mnenie/15719_1.php