Валентин Борисович, прежде не получавший таких приглашений, полагает, что о нем вспомнили, потому что в Эстонии подвижников футбола, которые гоняли мяч еще во времена Первой республики, уже почти не осталось.

Валентин Борисович не поехал в Англию, хотя приглашающая сторона брала на себя все расходы, а силы для путешествия и желание побывать на родине футбола у ветерана пока есть. Валентин Борисович остался в Эстонии, чтобы отпраздновать 80-летний юбилей своей жены Марианны. «Столько лет совместной жизни позади, а сколько нам еще осталось...», - размышляет бодро выглядящий ветеран, готовящийся в скором времени отметить и свое 80-летие.

Послевоенная история развития спортивного движения в Нарве – это в большой степени история самого Валентина Шидловского, спортсмена и тренера, сделавшего чрезвычайно много для нарвского футбола, нарвского хоккея, нарвской легкой атлетики, лыжного спорта.

Когда я пришел к Валентину Борисовичу, чтобы поговорить о нарвском спорте, мой собеседник, предваряя беседу, упомянул о некоторых настолько интригующих фактах из истории своей семьи, проживавшей в Нарве еще до войны, что я не мог не попросить его о подробном рассказе…

Отец Валентина Шидловского, Борис Лукич, унтер-офицер и нарвский городовой, со своей супругой, Александрой Алексеевной, старшим сыном, Анатолием и старшей дочерью Раисой встретили революционные события 1917-го в Нарве. Пережили тревожное время благополучно, хотя и не без волнений. «Однажды папу арестовали большевики. Держали его в тюрьме, которая, кстати, размещалась в сохранившемся до сих пор красном доме напротив бывшего ДК имени Герасимова, - рассказывает Валентин Борисович. – Но уже через неделю отпустили. Шашку, правда, не вернули».

Во времена Первой республики Борис Лукич никак не хотел расставаться с польским паспортом, на который была записана вся наша семья, не хотел менять его на эстонское гражданство. А политика в области гражданства в Первой Эстонской республике мало отличалась от того, что мы имеем сейчас. «На работу отцу и брату было тяжело устроиться. Даже когда брат захотел купить ружье, ничего не получилось. Его и в армию не брали служить, хотя он сам этого хотел. Папа в 1936 году предлагал властям: подавайте вагон, погрузите нас и отправьте в Польшу! К радости остальных членов семьи этого не произошло. Вскоре после того, как Анатолий все-таки получил эстонское гражданство, в Эстонии была установлена советская власть. Началась война, и служить ему пришлось уже в Красной армии», - вспоминает Валентин Борисович, которому в 1941-м было только 13 лет.

- Брата с другими эстонцами отправили под Псков, и вскоре они дезертировали всем полком – поверили немцам, обещавшим, что, если те оставят позиции и перейдут на другую сторону, их просто отпустят по домам. Немцы не соврали, и вскоре брат оказался дома, в Нарве. Здесь мы жили более-менее нормально до начала 1944 года, когда после знаменитой бомбежки мирное население начало активно покидать город. Мы перебрались в Таллинн, сняли квартиру в Старом городе, старший брат с отцом устроились на работу в мебельную мастерскую. Мои старшие сестры к тому моменту уже жили отдельно. Только-только все наладилось, и тут начали бомбить Таллинн. У нас была маленькая собачка французской породы Мирка, мы привезли ее с собой из Нарвы. Испугавшись грохота, она куда-то убежала, и мама очень волновалась. Помню, как мы кричали на улице: «Мирка, Мирка!» И как мама радовалась, когда увидели Мирку, бежавшую промеж «зажигалок» нам навстречу.

Папа спас несколько человек, которые, не понимая, что от бомбы не спрячешься под козырьком парадного подъезда, стояли на ступенях одного из домов в Старом городе, не решаясь пойти в укрытие понадежнее. Папа не растерялся и потащил их в подвал того же дома. Удалось спрятаться буквально в последний момент. Я едва успел заскочить в подвал, как снаружи рвануло. Бомбили плотно – одна бомба даже попала в воронку другой. От квартиры, где мы жили, почти ничего не осталось. В общем, не удалось нам спокойно в Таллинне дождаться конца войны.

Шидловских отправили на хутор Мыйзакюла в Пярнуский уезд. Там их встретили, специально направленные хозяином хутора двое русских военнопленных. «На многих хуторах тогда был военнопленные. На Мыйзакюла работали также четыре украинца, которые научили нас пахать и косить», - рассказывает Валентин Борисович...

Брата, Анатолия, у которого была жена, ребенок, мобилизовали еще до бомбежки в Таллинне – на этот раз немцы. И снова он оказался под Псковом, но уже с другой стороны. Последняя весточка, полученная от Анатолия, была короткой: «Мы под Псковом. Загорел. Тишина. Никаких боев нет». При каких обстоятельствах он погиб – до сих пор неизвестно. В эстонских архивах такую информацию обнаружить не удалось. Валентин Борисович до сих пор переживает, что не удалось сохранить связь с супругой и дочкой Анатолия. Отец его жены, чех Шимчек, напуганный слухами о невероятной жестокости русских солдат по отношению к кому бы то ни было, вместе со всей семьей, в том числе со своей дочерью – женой Анатолия, решил спасаться за границей. Перебрался в Швецию, а потом, вероятно, в Австралию.

«Как-то раз через много лет после войны мой знакомый рассказал, что был в гостях у одной нарвской старухи, и она между делом сообщила, что получила письмо от дочки, живущей в Австралии, в котором та сообщила, что неподалеку от них живет еще одна семья эмигрантов из Эстонии – Шимчеки», - говорит Валентин Шидловский.

Воодушевившись возможностью найти жену и дочь брата, он договорился со своим товарищем сходить на следующий день к этой старухе, чтобы все разузнать. Но когда они пришли, выяснилось, что женщина уже умерла, и адрес ее австралийских родственников установить так и не удалось.

Удивительно, но отец Валентина Шидловского, несмотря на свое прошлое царского офицера и городового, в советское время ни репрессиям, ни каким-то гонениям не подвергался, хотя опасался этого до конца жизни. «В Нарве было вообще много царских офицеров, и практически все они с семьями были депортированы в Сибирь, в феврале-марте 41-го. Мы все ждали, когда и нас отправят, но власти о папе как будто забыли. Он работал на Кренгольме, а в 1959 году, заболев, умер, - говорит Валентин Шидловский, уверенный что Бориса Лукича все-таки устранили намеренно. – В 72 года папа, возвращаясь с прогулки с собакой, бегом поднимался на четвертый этаж без всякой одышки. Он был очень спортивным человеком, занимался гимнастикой, никогда в жизни не болел».

После войны Валентин Борисович со своими родителями вернулся в Нарву, вопреки его собственному желанию остаться в Пярну.

«Там были хорошие условия для занятий спортом, а по примеру своего отца я рано полюбил спорт и хотел крепко связать свою жизнь с ним. А Нарва после войны представляла собой сплошные развалины, - напоминает Валентин Шидловский. - Известно, что советская власть намеренно не давала «старым нарвитянам», жившим в этом городе до войны, возвращаться в Нарву из идеологических соображений. Но могу сказать точно, что очень многие сами не хотели сюда ехать, видя, что от города фактически остался один Кренгольм – фабрики и казармы. Многие нарвские спортсмены и тренеры после войны обосновались в Таллинне, Пярну, Тарту. Спортивное движение в Нарве пришлось основывать заново, и главную роль здесь сыграл Кренгольм».

Но это уже другая история.

Роман Викулов

www.prospekt.ee