Нормальный разум, не замутненный идеологическими или религиозными догмами, не приемлет здесь никаких обоснований и тем более оправданий. Три года назад название маленького североосетинского городка стало известно всему миру. 1 сентября, в День знаний, банда террористов захватила 1128 человек, собравшихся отметить его в школе № 1. А через два дня наступила кровавая развязка: в результате подрыва заминированного здания и перестрелки между боевиками и спецназом погибло 319 заложников, в том числе 187 детей. Сотни школьников были ранены.

Уже позже, когда прошел первый шок, со всех сторон посыпались вопросы.

Как такое могло случиться? Почему российские спецслужбы не сумели предотвратить теракт? С какой целью власти с первого дня вводили в заблуждение общественность — хотя бы в том, что касается числа заложников? Кто спровоцировал штурм школы? Коллеги из газеты «Известия» провели собственное расследование и сформулировали десять наиболее острых вопросов, которые тогда были в Северной Осетии у всех на устах. Но до сих пор далеко не на все из них даны ясные ответы. А можно ли, не зная всей правды, сделать правильные практические выводы?

Каждый раз, когда происходит очередной террористический акт, общество начинает бурно обсуждать, кто же несет ответственность за случившееся, обвинять конкретные структуры и чиновников в халатности и слабом профессионализме. Так было и после Буденновска, и после «Норд-Оста», и после Беслана. Да и сейчас, после подрыва «Невского экспресса».

Такого рода анализ, наверное, нужен, но по большому счету — малопродуктивен. Куда полезнее «работа над ошибками», которая бы сфокусировала внимание не на последствиях, а на идейных, духовных и материальных источниках, что питают современный терроризм. На деловом обсуждении того, как их можно перекрыть.

Правда, после бесланских событий подобная работа была проведена, и надо сказать, серьезная. По ее итогам власть сделала организационные выводы и отреагировала так, как и следовало ожидать: перестроив и еще жестче укрепив собственную властную вертикаль. Да и главы регионов, чья судьба теперь зависит исключительно от воли президента, вынуждены были активнее взяться за наведение порядка на подведомственных территориях.

Перестроились и российские спецслужбы: новые антитеррористические структуры стали работать грамотнее, а главное — слаженнее. О чем говорят хотя бы их действия в октябре 2005-го, когда боевики попытались захватить Нальчик.

Кроме того, похоже, пришло понимание, что терроризм — не просто объективное явление, но и конкретные люди — организаторы и исполнители, которые за свои злодеяния должны понести заслуженную кару. Началась охота за инициаторами акции в Северной Осетии, и все они — Масхадов, Басаев, Хашиев, арабский наемник Абу Дзейт — были ликвидированы, по выражению президента Путина, «в их собственном логове». Единственного оставшегося в живых террориста Кулаева приговорили к пожизненному заключению, что будет похуже смертной казни.

Однако все ли уроки Беслана учтены? Устранены или хотя бы устраняются сейчас первопричины бесланской и других подобных трагедий, обрушившихся на Россию? Прежде всего — экономические. Федеральная целевая программа «Юг России», рассчитанная на 2002-2006 годы и продленная на нынешний, по признанию председателя парламентской комиссии по Беслану Александра Торшина, «толком не работает». Новая, принятая на срок до 2012 года, предусматривает пятикратное увеличение финансирования. Но сдвинет ли она проблему с мертвой точки?

Пока что Южный федеральный округ по социально-экономическим показателям продолжает занимать последнее место в России. Уровень безработицы там — самый высокий, особенно на Северном Кавказе.

Новые очаги экстремизма могут появиться практически в любой точке Северного Кавказа. После того как в Чечне формированиям сепаратистов был нанесен ощутимый удар, арена боевых действий переместилась в соседние республики.

…После той трагедии бесланских школьников спасали, как говорится, всем миром. Лечили, выводили из состояния стресса, отвлекали и развлекали. Словно пытались загладить свою вину за то, что не смогли уберечь их от взрослых «разборок». Урок невыносимый — как для них, так и для нас, и не приведи господь пройти его еще раз. Но поможет ли «работа над ошибками», которую государство и общество вело все эти три года, оградить наших детей от повторения пройденного?

Максим КРАНС,
политический обозреватель «РИА Новости»

www.moles.ee