Поселение существовало на левом берегу реки Наровы задолго до прихода сюда немецких крестоносцев, однако как город Нарва стала складываться именно в первой половине 13 века, когда вместе с агрессией германских рыцарей на восток резко возросло ее стратегическое (военное и торговое) значение.

В середине 13 века Нарва становится форпостом крестоносцев на восточной границе, а для Ревеля (Таллинна), получавшего немалые прибыли от восточной торговли - форпостом своего торгового влияния.

Нарва являлась местом отдыха, перевалочным пунктом, где не разрешалось складировать товары и производить сделки, а торговые суда должны были направляться на Ревель. В судебном отношении Нарва подчинялась Ревельскому магистрату, членами местной правящей верхушки и владельцами недвижимости были ревельские купцы.

Любекское городское право действовало в Нарве фактически уже с 1302 г., то есть более чем за сорок лет до официального признания Нарвы городом. Все это обьясняется торговыми интересами ревельских купцов в Нарве. Часть их осела в Нарве и стала формировать ядро местного купечества, торговые интересы которого со временем стали расходиться с интересами ревельского купечества.

Нарвская торговля была ориентирована на северо-западный регион Руси, а Нарва имела амбиции стать самодовлеющим центром торговли. Это противостояние особенно обозначилось во второй половине 15 в., особенно после ликвидации вольности Новгорода и закрытия там ганзейской конторы. Новгородская торговля во многом перешла в Нарву.

Ввиду этого нарвитяне, поддержанные самим магистром Ливонского ордена Вольтером фон Плеттебергом, еще в 1521 году делали попытки к открытию торговой конторы в Нарве, но против этого выступили ливонские города во главе с Ревелем, боявшиеся усиления конкуренции со стороны Нарвы и русского Ивангорода.

Принятие Нарвы в Ганзу неизбежно привело бы к смещению торговых потоков и утрате контроля над восточной торговлей, в которой до сих пор безраздельно главенствовали Ливонские города, прежде всего Ревель. На ганзетаге 1542 г. Любек вновь поднял вопрос о принятии Нарвы в Ганзейский союз. Благодаря своему огромному влиянию в восточной торговле, а также, что немаловажно, солидной взятке Ревелю удавалось каждый раз проваливать попытки Нарвы вступить в Ганзу.

Поначалу - ставка на Ивангород

Между тем на восточной границе Ливонии сгущались тучи. Усиливавшееся Московское княжество было крайне заинтересовано в создании на Балтике центра международной торговли, чтобы установить прямую, без посредников, торговлю с Западной Европой. Царь, несмотря на свой непредсказуемый нрав, имел ясный государственный ум и явно не воспринимал войну как единственно возможный выход из ситуации, надеясь до самого последнего момента решить дело мирным способом. Так, он серьезно планировал сделать Ивангород центром международной торговли и даже предлагал нарвским купцам участие в ней, а осенью 1557 г. заложил в устье Наровы на правом берегу крепостицы и портовые сооружения для приемки судов.

В 1553 г. заканчивался срок перемирия, установленного в 1503 г. Послам Ливонии удалось продлить срок выплаты т.н. Юрьевской дани, однако и спустя пять лет они явились к царю ни с чем, отговариваясь нехваткой средств. Огромные барыши, которые получала Ливония от посредничества в восточной торговле, пошли не на укрепление обороноспособности государства, а были пущены в потребление, то есть бездарно растрачены и проедены.

Ливонские рыцари, лучшие пьяницы Европы, мечи которых давно заржавели, а их грузные тела уже не вмещались в латы, предавались разгулу и бесшабашному веселью. Общими усилиями удалось собрать 60 тысяч талеров, и уже казалось, что дело закончится миром, однако пьяная выходка перепившего ландскнехта стала для Ливонии роковой. В апреле 1558 г. во время Великого поста, несмотря на продолжающееся перемирие, немцы из Нарвского замка внезапно открыли огонь по собравшимся в крепости богомольцам.

Разгневанный подлостью

Ивангородский воевода благоразумно решил не поддаваться на очевидную провокацию и послал в Москву гонца с донесением. Гонец прибыл в Москву одновременно с послами Ливонии, которые, наконец, привезли обещанную дань.

Разгневанный подлостью ливонцев царь дань не принял, а ивангородскому воеводе приказал открыть огонь по Нарве. Начался мощный систематический обстрел: ежедневно из Ивангорода в Нарву летало до 300 медных и каменных ядер, которые разрушили немало строений в городе.

Царь, однако, еще колебался, начинать или не начинать войну, как вдруг случай, воспринимавшийся современниками не иначе как чудо, ниспосланное самим Провидением, направил Нарву в руки русских.

11 мая 1558 г. вдруг загорелась Нарва. Вот как повествует летописец об этом знаменательном событии: «...варил Чюдин пиво, да образ Чудотворца Николы той Чудин под котел подкинул, и от того пламень шибся, и весь город выгорел, а образ соблюдеся цел. И наши воеводы с Ивана города Алексей Басманов со товарищи, видев ту их погибель Божьим гневом, и вскоре перешли реку Нарову, и приступив взяли город; а немец отпустиша и Чудь из града, и тутож в городе нашли Пречистыя Богородицы образ Одигитрия пятницу и Николин образ в пепеле целы». Весть о быстром и почти бескровном захвате Нарвы вызвала бурю радости в Москве и была воспринята как дар свыше.

Местному населению были подтверждены все старые права и привилегии, а городу даровано право беспошлинной торговли. Нарва стала если не окном и воротами, то узенькой калиткой, через которую в Россию хлынул поток товаров. Из второстепенного перевалочного пункта в Ливонии Нарва превратилась в главную внешнеторговую площадку Московского княжества, стала любимым детищем Ивана Грозного.

Обошли даже столицу

23 года русского господства стали для Нарвы временем небывалого расцвета. За время русского владычества в Нарве численность ее возросла от 700 до 7000 человек, существенно выросла площадь города за счет возникновения новых посадов севернее города, которые были обнесены стенами с башнями.

Обороты нарвской торговли также впечатляют – на нее приходилось временами больше, чем в годы расцвета самого Ревеля. Только из Голландии в Нарву ежегодно приходило от 200 до 300 кораблей. Особенно много приходило кораблей английских купцов, с которыми у Ивана Грозного было заключено особое торговое соглашение. Обилие предложений привело к тому, что западноевропейские купцы зачастую продавали свои товары русским за цену ниже себестоимости.

Одновременно переход Нарвы в русское владение имел для городов Ливонии ничуть не менее разрушительные последствия, чем военные действия. От отсутствия торговли некогда могущественный и надменный Ревель захирел, обезлюдел и влачил жалкое существование.

В отчаянии и бессильной злобе некоторые ревельские купцы снаряжали за свой счет вооруженные пушками каперские суда и занимались разбоем, чтобы воспрепятствовать нарвской торговле. Постоянные жалобы ревельцев на пагубность нарвской торговли для благосостояния города побудили и шведского короля распорядиться об организации патрулирования Финского залива флотилией шведских военных кораблей. Трудно поверить, но на Нарвском рейде тогда вовсю орудовали и самые настоящие пираты, не отягощенные никакими политическими симпатиями и преследовавшие лишь цель поживиться за счет других. Нарвская торговля всерьез волновала королей Швеции, Польши и Германии, опасавшихся усиления политического и военного могущества Московского княжества и потому всеми правдами и неправдами пытавшихся уничтожить нарвскую торговлю.

И самая мощная артиллерия

В 1577 г. шведская эскадра бомбардировала Нарву и сожгла три крепостицы в устье Наровы. Осенью 1579 г. шведы снова попытались взять Нарву, но эта кампания окончилась для них крайне плачевно: голод, холод и непрерывный дождь, от которого одежда гнила на теле солдат, и в лагере осаждавших начались болезни.

К 1581 г. шведское войско под командованием Понтуса Делагарди отвоевало у русских всю северную Ливонию и в июле того же года осадило Нарву. Под Нарву была стянута самая мощная по тем временам артиллерия, которой после нескольких месяцев обстрела удалось сокрушить стены и башни города. Захват города последовал 6 сентября 1581 г., в ходе которого Нарва была разграблена, а ее население почти поголовно вырезано.

Надменный Понтус, герой захвата Нарвы, окончил свои дни, однако, совсем не по-геройски. В конце октября 1585 г. возвращавшийся в Нарву на судне с подписания с Россией в устье Плюссы перемирия, полководец был встречен салютом со стен крепости. В ответ был произведен салют из корабельных пушек, от чего перегруженное убранством и пушками посольское судно развалилось и пошло ко дну вместе с Понтусом.

Что касается Нарвы, то вырезанный и разграбленный шведами город пришел в полный упадок, от которого он не мог оправиться более чем полвека.

Илья Давыдов, архивариус Государственного архива Эстонии

old.prospekt.ee